Семейная «сказка» с испытанием.

Нонна, две Даши, Александра, Ксюша, Настя, Даниил, Максим, Коля, Артем, Рома, Аня. Может быть это детский хор? Или группа ребят по рисованию? Нет! Это одна большая семья Шатровых, удивительная история которой способна затронуть тонкие грани души любого человека. Ирина и ее муж счастливые родители двух старших дочерей Дарьи и Анны и десяти приемных детей.

В определенный период жизни Ирина перенесла операцию, после которой она больше не могла иметь детей. Ирина очень хотела сына, тогда они с мужем приняли взвешенное решение и четыре года готовили семью к тому, что в их жизни появится братик.

— Мы полгода искали по разным детским домам, по всему Красноярскому краю именно своего ребенка, — говорит Ирина. — Когда я нашла Рому, оказалось, что их трое из одной семьи. Мы даже секунды не сомневались, что нужно забирать всех, потому что их невозможно разлучать.

Казалось бы, решение принято, целых три ребенка нашли семью, но только в сказках бывает все сладко да гладко.

— Мы приехали домой, у детей оказалась хроническая чесотка, эту чесотку мы распространили на своих, — продолжает Ирина. – У детей был статус «ограничение в родительских правах», это я сейчас знаю, что это такое, раньше я не понимала этого. После, когда мы связались с органами опеки, спросили: «ну как там наши документы?», нам ответили, что у биологической мамы детей уже один положительный акт на столе. Я спрашиваю: «что это такое?», мне говорят: «еще два положительных акта, и мы у вас заберем детей назад». Как заберете? Это мои дети уже! Через некоторое время был второй акт на столе, и мы тогда серьезно стали думать о том, чтобы продать дом в Лесосибирске, купить жилье там, где они будут жить, потому что жизни без детей мы не представляли. В это время я поехала в опеку, за какой-то справкой, мне говорят: «Ирина Валерьевна, мы хотим попросить вас, возьмите на полгода трех детей, наших, Лесосибирских, иначе им грозит отправка по разным детским домам». За это время мы подберем им приемную семью. Я была не готова, у меня маленькие дети, я не знала, как справлюсь с ними. А муж мой очень мудрый человек, он говорит: «вот сейчас не возьмем этих детей, не поможем, и Ромку отберут». Мы забрали и этих троих, в один день привезли домой. Но это же маленькие дети, одному ребенку не было и двух лет, Артёмке трех лет не было, Максимке пяти. Это представляете, целый дом детей такого маленького возраста. В августе звонят из опеки, спрашивают: «Ирина Валерьевна, ну что вы решили?». А я уже и забыла, что они у нас полгода, стали нас мама и папа называть. Все, дети домой приехали. Я испугалась, спрашиваю: «А что там родители на путь исправления встали? Приемную семью нашли им? Нет? А куда их? В детский дом? Нет, никуда не отдадим, будем оформлять на них документы».

Так в семье Ирины появились еще три малыша. Маме такого количества детей точно некогда было скучать. Но эта история только о шести детях. Позже появились еще четверо.

— Когда я брала детей из первой семьи, среди них была девочка. Ей было шесть лет, ровесников ее возраста не было и ни с кем она не могла найти общий язык, — рассказывает Ирина. – Иногда к нам в гости приходила моя приятельница с девочкой близкого ей возраста, она с ней играла и так замечательно общалась. Мы эту девочку и ночевать к нам приглашали, лишь бы в доме мир был. Тогда муж решил, что нужно взять девочку, приближенного к ней возраста, что бы она могла комфортно себя чувствовать. И начали искать. Мы нашли ее! Все, Ксюша наша! Когда у нас ёкнуло в отношении ребенка, нам снова повезло: их было четверо с одной семьи, представляете? Мы целый год к ним ездили и на гостевую форму брали. Но опять не смогли разлучить семью, взяли всех четверых.

Теперь три семьи вместе, все братья и сестры, никого не разлучили. Сейчас, это стало уже шуткой семьи Шатровых. Один Ромка привел детей в дом.

— Дом, конечно, сначала не был приспособлен на такое количество человек. Муж ездил на вахту, зарабатывал деньги, лишь бы создать все условия, — отмечает Ирина. – Я с ребятишками дома сидела. В общем боролись как могли, выживали. Сделали ремонт, определили всех детей. И вдруг заболел самый маленький.

Сын, которого так хотели супруги Шатровы, который перевернул всю их жизнь, заболел. Это и стало переломным моментом в жизни всей большой семьи.

— Мы его всячески развивали, он ходил у нас в подготовительную группу хореографического ансамбля, возили на лепку, рисование, уроки частного английского языка, в общем активный он у нас ребенок был, — говорит Ирина. – Потом смотрю, кушает плохо, бледненький. Я ходила по врачам, говорила, смотрите, что-то не так! Сдадим анализы — все нормально. А ранней диагностики лейкоза у детей, наверное, не существует. Потом у ребенка появились черные синяки по телу, когда мы обратились в больницу, в течение двух часов нам уже выставили диагноз. И на следующий день нас привезли в Красноярск, в краевую больницу онко-гематологическое отделение. Это как будто из одной жизни в другую. Видишь детей по телевизору в больницах, лысеньких, в масках. Жалко, но ты совершенно не представляешь, что это такое. Здесь же, в больнице, я пролежала 7 месяцев с Ромой.

Жизнь семьи разделилась не только на до и после, но она и фактичекски разделилась на два города.

— В Лесосибирске у меня 9 детей подросткового возраста. Папа у нас, конечно, хороший, добрый, но он не может так заботиться и вникать во все как мама, — с трепетом рассказывает Ирина Шатрова. – Сейчас мы выписались и вынуждены снимать здесь квартиру рядом с больницей. У Ромы бывали носовые кровотечения, когда просто мы хватали его и бежали. Два с половиной года у нас шла высокодозная химиотерапия, у ребенка было 97% бластных клеток, то есть всего 3% нас отделяло от гибели. После химиотерапии была еще лучевая терапия и постлучевая энцефалопатия. Это мы все прошли. А дома же у меня еще 9 детей, которые ходят на разные секции, школы, а Роме контакта вообще нельзя никакого, любая простуда может гибелью обернуться. Любой вирус несет опасность. У простого ребенка поднимается температура 38, 39 с копейками, а у нашего 40-41.

Ребенку нужно место для реабилитации, ограниченное от инфекций и простуд, а в доме, где такое количество детей, это сделать просто невозможно.

— Сейчас, нам нужно находиться как можно дольше в ремиссии, чтобы назад, эти бластные, раковые клетки не вернулись. Ребенку нужно создавать условия, чтобы произошло очищение организма, восстановление, — говорит приемная мама. – И мы понимали, что ребенка в Лесосибирск мы отвести не можем, плюс погода, когда начинаются все эти простудные сезоны у нас, пока первый переболеет, третий и так далее, пока до последнего, первый опять заболевает и эта постоянная инфекция у нас ходит по кругу, как ни крути. Узких специалистов в Лесосиборске нет, а тут я хотя бы не боюсь. Здесь рядом отделение, врачи, ведь это страшное, смертельное заболевание.

За все время, сколько мы с мамочками лежали, видели, как уходят дети. Поэтому ребенку необходимо создавать условия. И мы придумали с мужем жить на 2 города, но это так сложно и тяжело. Там у меня дети одни брошены на произвол судьбы. То родственников просим, то еще что, ну это очень тяжело.

Сейчас у меня заболел муж, у мужа онкология. Ему сделали операцию. Я и мужа там одного оставить не могу, и ребенка тоже. Мы просто не знаем, что делать и как быть.

Власти, чиновники любых рангов лишь разводят руками, ссылаясь на то, что законом не предусмотрены такие ситуации, а письма Президенту молчаливо возвращаются назад.

— Продав свой большой и благоустроенный дом, я смогу позволить себе только 2 квартиру это все, — отмечает Ирина. – Строить дом нет возможности. Также, чтобы получать пособие на детей, это надо всех детей регистрировать, а какой частник это согласиться сделать? Сейчас мы живем и просто не знаем, как нам из этой ситуации выйти. Раньше я была работающей мамой 12 детей. Сейчас это невозможно. Я никогда не просила ни у кого помощи, но сейчас такая ситуация, когда мне просто необходима поддержка. Я не вижу никакого выхода для себя.

Все что я заработала, я заработала, а по-другому никак. За аренду квартиры в Красноярске семья платит более 20 000 рублей.

Если вы можете помочь семье Шатровых, позвоните Ирине по телефону 8-950-433-30-94. Семье необходима финансовая поддержка или квартира, в которой они могут жить некоторое время (пока идет лечение сына) без аренды.