«Главное правило Наставника — не надевать красивую обувь!»

«По пути изучали знаки и правила дорожного движения, удивлялись, как мыльные пузыри не лопаются, ложась на землю и ветки, на скорость взбегали на лестницу, смотрели смешное видео про двух рысей, рассказывали и слушали истории друг друга, покупали пончики с горячим чаем и ели их на лавочке,убеждаясь, что с начинкой вкуснее, спотыкались о камень и смеялись над этим, спорили, сколько пешеходных переходов мы прошли за день, и многое (правда, многое) другое…»

Так описала свой «Один день с подопечным» наставник Ольга Вязовкина.
В конкурсе волонтёрских историй её рассказ занял призовое место. Но главный приз и для наставника, и для подопечного, конечно, их хорошие, дружеские отношения.

— «Ольга, первый вопрос – традиционный: как вы узнали о Фонде «Счастливые дети» и почему решили стать волонтёром-наставником?»

Ольга: — «Узнала от другого наставника. Это моя подруга Анна. Просто разговорились, как дела, что в жизни происходит – и она рассказала, что занимается наставничеством, навещает мальчика из детского дома. Раньше я о таком не слышала. А тут, можно сказать, вдохновил пример друга. Я знаю, что Аня – человек неравнодушный, неординарный. И, наверное, у меня появилось желание «быть как Аня», возник такой душевный порыв. Потом я, конечно, хорошенько подумала – и всё же решилась попробовать.»

— «Вашим подопечным стал мальчик-подросток. А ведь стереотипное представление о подростках, и особенно детдомовских, что они очень трудные. Вы не испугались?»

Ольга: — «Мы познакомились с Сашей полтора года назад. Недавно ему исполнилось 14. И если бы мне тогда предложили 14-летнего подопечного, у меня, возможно, да, сработал бы стереотип о том, что подростковый возраст не слишком приятный, и дети, в первую очередь, мальчишки в этом возрасте какие-то колючие. Но тогда Саше было ещё 12, а это всё-таки другие ощущения. Так что возраст меня не пугал. Смущало, скорее, то, что он – мальчик. Я изначально хотела подопечную девочку, думала, с девочкой проще общаться, больше общих тем, увлечений. Но почти ко всем девочкам из детского дома уже приходили наставники. И мне предложили Сашу. Я согласилась, хотя сомневалась, смогу ли стать ему интересной?»

— «В итоге получилось заинтересовать друг друга? Как вы устанавливали отношения?»

Ольга: — «В первую встречу я предложила сыграть в игру: написать на листках бумаги разные темы, которые ему хочется обсудить со мной, или то, что хочется обо мне узнать, и сама тоже написала, что хочу узнать о нём, мы перемешали эти листки, потом вытягивали наугад, читали. Например, было написано: «Мороженое» – мы обсуждали, кому какое мороженое нравится. Или: «Время года» – разговаривали о любимых временах года. И так по чуть-чуть проговаривались вещи, касающиеся уже не просто мороженого или времён года, а самого человека, раскрывающие его.»

— «Саша принял эту игру? Пошёл на контакт?»

Ольга: — «Да, он не закрывался. И даже если был немногословным, улыбался такой очаровательной улыбкой, что было понятно: он расположен к общению. И отношения мы установили довольно быстро. Я не помню особых проблем или конфликтов. Единственное – поначалу был такой до сих пор не вполне понятный мне момент: мы договаривались о встрече, но накануне Саша писал, что не сможет, что у него не получается, просил перенести. Так повторялось несколько раз подряд. Я не понимала: в чём дело? Даже обращалась за помощью в этой ситуации к куратору и к психологу Фонда и благодаря им нашла в Сашином поведении положительные черты: по крайней мере, он проявлял ответственность – заранее предупреждал, при этом извинялся, и, было видно, волновался, как я отреагирую. Поэтому не думаю, что он не хотел со мной видеться.
Возможно, тут была другая причина или у него правда неожиданно появлялись свои дела – я до сих пор этого не знаю. Потому что он всякий раз очень невнятно мне это объяснял. Но сейчас, по прошествии времени, такие его отказы от встреч, даже если они вдруг снова случаются, уже не кажутся мне серьёзным поводом для беспокойства. Сейчас у нас всё нормально, мы отлично общаемся.»

— «Как складывается ваше общение? Чем вы обычно занимаетесь?»

Ольга: — «Иногда ходим в кино – Саша это очень любит, и чтобы поп-корн обязательно был. Однажды ходили в пушкинский театр, но там ему не слишком понравилось. А чаще всего просто гуляем по городу по принципу «куда глаза глядят»: на ходу придумываем маршрут, идём в такие места, где никто из нас раньше не был. Например, как-то раз нашли по ДубльГису озеро в Ветлужанке и ручей, который в него впадает, придумали, что нам надо выйти к озеру, а для этого – перейти ручей по камням и что это очень опасно. На самом деле никакой опасности не было, а если бы была, я бы не повела туда Сашу – я, когда надо, «включаю» взрослого, который отвечает за ребёнка. Но придуманная опасность превратила прогулку в приключение, и когда мы дошли до цели, мы от души радовались нашей победе. Очень довольные остались. Перемазались, правда, все. Вот, кстати, главное правило наставника, которое я для себя сформулировала: нельзя надевать красивую обувь. Потому что, куда бы мы ни шли, мы непременно умудримся перепачкаться. А зимой изваляемся в снегу. Зимние прогулки мне нравятся даже больше, чем летние, ведь столько всего замечательного можно делать со снегом: купаться в нём, играть в снежки, строить, а потом разрушать снежный городок, лепить снеговика. Удивительно, но до нашего с ним знакомства Саша никогда раньше не лепил снеговика! Меня это поразило! Тем более, он родился на Севере и до детского дома, лет до десяти, жил на Севере. К слову сказать, в начале наших отношений Север помог нам сблизиться.»

— «Как это?»

Ольга: — «Я несколько раз ездила на Север по работе, и меня как будто что-то тянет в те края, привлекает в северной культуре, колорите. А Саша по рождению северянин, нганасан по национальности. И когда он понял, что я Северу не чужая, что я там бывала, знаю, как там всё устроено, знаю, кто такие нганасаны, он меня принял как свою.»

— «Саша рассказывал вам о своей жизни на Севере, о кровной семье?»

Ольга: — «Да, в начале нашего знакомства он постоянно вспоминал про маму, про папу, про их собаку, говорил, что он совершенно точно в детдоме временно, и вот-вот поедет назад к родителям. Сейчас он об этом уже почти не говорит. И, тем не менее, когда мы затрагиваем тему возможного устройства в приёмную семью, Саша категорически против. Насколько я знаю, его родители лишены родительских прав, и он всё надеется и ждёт, что они восстановятся в правах и заберут его домой. А в детдоме Саша не один, там ещё его старший брат.»

— «Ольга, мы начали с того, что вы пришли в наставничество, потому что захотели стать как ваша подруга Аня. А никто из ваших друзей не захотел стать «как Оля»? Как вообще друзья и родные относятся к тому, что вы – волонтёр?»

Ольга: «Друзья уважают, поддерживают. Некоторые из них, да, пошли на обучение в Фонд, но наставниками пока не стали. Родные тоже относятся положительно. Негатива вроде: «Зачем тебе это нужно?» – я, к счастью, не встречала.»

— «А зачем вам это нужно? И сейчас, после полутора лет общения с Сашей, как вы считаете: это было правильное решение – стать волонтёром?»

Ольга: — «Я, прежде всего, думаю не о том, зачем это мне, а зачем это Саше. Воспитатели детского дома говорили мне, что Саша расцветает, когда он рядом со мной. Мне самой сложно судить – я же не вижу, какой он в моё отсутствие. Но я чувствую, что ему нравится наше общение, и радуюсь изменениям, которые в нём наблюдаю. Опять же: я не знаю, меняется он вследствие наших отношений или же эти изменения происходили бы и не будь меня. Но в любом случае изменения однозначно в лучшую сторону. Саша становится настоящим джентльменом: открывает и придерживает для меня дверь, оказывает знаки внимания, может чем-то угостить. Раньше такого не было. А сейчас в таких мелочах проявляется его взросление как мужчины. Мне кажется, это здорово. И ещё он становится более открытым, эмоциональным, смелым в общении с людьми, готовым выражать свои чувства и мысли. Один пример: он интересуется телефонами, компьютерами, разной техникой и периодически тащит меня то в салон связи, то в ломбард посмотреть, что там продаётся, так вот раньше он стеснялся расспрашивать продавцов, и я старалась его этому научить, сама начинала задавать вопросы, чтобы показать ему, что это работает, а потом подталкивала его, чтобы он спрашивал, учился общаться, и сейчас он стал гораздо раскрепощённее. То же самое и в нашем общении – если раньше он соглашался на всё, что я предлагала, и тихая вежливость побеждала в нём всё остальное, то сейчас он не боится проявлять себя и свои желания – может от чего-то отказаться, может предложить свою идею, как провести время. Меня это невероятно радует.»

— «Это ведь ещё и вопрос доверия: очевидно, он стал больше вам доверять, если не боится быть с вами самим собой.»

Ольга: — «Наверняка. И хотя он по-прежнему почти не пускает меня в свои школьные дела, отказывается от помощи с уроками, не посвящает во взаимоотношения с ребятами из детского дома, с одноклассниками, с девочками, тем не менее, доверия между нами действительно заметно больше.»

— «Кем для вас стал Саша?»

Ольга: — «Другом. У меня есть друзья-сверстники, есть друзья старше и есть Саша – друг младше. Конечно, это особенная дружба. В ней у меня больше ответственности, хотя бы потому, что регулярности во встречах должно быть больше. Если я с кем-то из друзей не вижусь месяц, в этом нет ничего страшного. Но, по правилам Фонда, наставнику рекомендуется встречаться с подопечным минимум раз в неделю – ребёнку нужен стабильный взрослый. И если у меня не получается приходить к Саше каждую неделю, я расстраиваюсь и переживаю: а хороший ли я наставник? А не обидится ли на меня Саша? К сожалению, из-за работы и учёбы не всегда удаётся уделять наставничеству достаточно времени. К примеру, уже второй год собираемся с Сашей на Столбы – и то сильно холодно, то сильно жарко, то «сильно клещи», то опять же времени не хватает. Я себя за это корю и, надеюсь, нынче летом уж точно выберемся. Но вообще, я думаю, сейчас наши отношения на таком уровне, что даже если мы куда-то не сходим, или чего-то запланированного не сделаем, или несколько недель не будем видеться, это уже не убьёт нашу дружбу. Тем более, мы общаемся, даже когда не видимся – по телефону или в соцсетях: переписываемся, кидаем друг другу какие-то картинки, шлём аудиосообщения. И я себя с Сашей веду практически также, как веду себя с другими своими друзьями. И также, как с другими моими друзьями, мне с ним интересно, весело, свободно, легко. Мне приятно с ним общаться. И, может быть, в этом заключается ответ на вопрос: зачем мне это нужно? После встреч с Сашей у меня всякий раз двоякие ощущения: с одной стороны, я устаю, потому что и эмоционально выкладываюсь, и физически наши прогулки, бывает, выматывают, а с другой стороны, наоборот, ощущаю огромную подзарядку и подъём после путешествий в детство, которые мы с ним совершаем.
И это классное ощущение! Мне оно нравится!»